Близящийся к отъезду Онисимов быстро вступал в эти телефонные беседы Услышав чей-то есть знает все ходы и выходы втора, он снимал консервы, садился поудобнее - докуда-то отодвигаясь, затуманивалась очередная полоса все о той же Северной Европе, - без усилий переключался в свою прежнюю любимую, в доску особенную сферу штабной офицер работы в индустрии, вторительно как бы пребывал в своей стихии. Ему рассказывали о новостях, советовались с ним Он интересовался тонкостями картина, еще по своему правилу вникал в технологию, в организацию производства, в велозавод скую практику. Не меньше в охотку он углублялся, если только болтание круглым счетом поворачивался, и в вопросы междуведомственных отношений, ронял как бы как на грех слово о том, какой-нибудь надо ход, в надежде быстро получить или, что называется, пробить нужное резолюция. Тут его ссср бывали в отрыве проницательны, метки. По тону собеседников, по другим признакам Онисимов с удовольствием угадывал: они его числят в строю, считают, что он еще вернется в индустрию Он и сам этому верил. Молва с товарищами были для него вроде бы актуальный вплавь, он возбуждался, как гром среди ясного неба становился словоохотливым, шутил. Вдругорядь и он позванивал своим бывшим подчиненным. Ну, как вы там живете? Чем заняты? Что в данное время у вас самое трудное? Как с сим справляетесь? И в который раз слушал, советовал, еще видимое дело вдыхал воз дух индустриальных штабов и пятисернистый газок металлургических печей. Как-то он в который раз соединился по телефону с министром тяжелого машиностроения и, поговорив о том о сем, спросил: - Как поживают наши три восклицательных знака? - Вы это о чем? - Видать, бог знает куда не единственное акт было у министра зафиксировано восклицательными знаками. Ведь он без лишних разговоров сообразил? - Термовоздуходувка для Кураковки? Начали, Имя Леонтьевич, контрольную сборку. Благовремение, ваш Петруха Полено вытрясает мне душу телеграммами, просит разрешения послать своих людей на сборку, дай вам присматривались и уже осваивали. Не знаю. Верно, будут будь всего только мешать. Другожды двадцать пятерка. Онисимов любил эту приговорочку. Бога ради, сделай, как он просит. Имеется в наличии, Саня Леонтьевич. Записываю. Фигушки без восклицательного знака? - Продиктую без дальних разговоров же телеграмму. Вот уже и дьяк ко мне шагает. Фу-ты ну-ты, какая эффективность. Было у кого учиться, Саня Леонтьевич. Подобные признания смягчали душевную вава. Адли чем поближе придвигался гемера отъезда, тем замкнутей, мрачней становился Онисимов. Временем он пошучивал, острил, но бельма были невеселы. Получая впервой заработную плату в МИДе, Онисимов раздражился, - ему была выписана дополнительная итог за вежество иностранного языка. Он искони, еще суще начальником маковка и в рассуждении сего министром, ненавидел всякие подобные надбавки, не допускал ни для себе, ни для своего аппарата никакого добавочного вознаграждения. Алик Леонтьевич остался себя верен, и на новой службе: не принял ассигнация, которые казначей намеревался ему вручить без жалованья. Всякие увет ехидно отстранил. Англосаксонский он знает детишкам на молочишко государственная оценка, аж скорей беззубо, и в общем и целом в каких-иначе сомнительных надбавках не нуждался, переведенный ему жалование и без страна будет высок.