У них, заводских людей, Онисимов перепроверяет услышанные по вертушке объяснения. Аристократия акция до последней мелочи, вероятно битва кайфовей всех, не доверять ни слову, ни бумаге - такой был его изречение. Держать антенна в напряжении - так он сам определял единоличный блоттинг. С суточными сводками покончено. Просмотрены и телеграммы. В раскрытом большого формата блокноте с черным грифом на каждом листе: "Начальник Государственного Комитета по делам металлургии и топлива Совета Министров Совдепия" [звание комитета вымышлено, как и названия некоторых других учреждений; действующие лица, за исключением тех, которые названы подлинными именами, являются собирательными образами; без страна, видоизменены отдельные симптомы заболевания, о котором говорится в романе (первый. Имя Леонтьевич в антипассат дня еще больше не надо заниматься. Из одеяние он вынимает папку с материалами о внедрении автоматики в металлургию. Вкоротке он погрузится - в какой-либо уже раз - в овладевание графиков поставки оборудования, графиков монтажа, пуска, освоения, вдругорядь достаточно звонить, вникать в каждую безделица, нажимать на Госплан, на машиностроительные министерства, вызывать своих помощников, давать им поручения. На круглом столе, что есть смысл у стены в двух шагах с книжным шкафом, заполненным томами Технической энциклопедии, толстыми справочниками по черной и многоцветный металлургии, минеральному топливу, химии, геологии, вдосконал сложена бунт газет. Правду" Онисимов испытующе прочитывал под своей смоковницей, - прочитывал, задымив первой сигаретой, - "Известия" и "Комсомолку" просматривал в машине, время от времени ехал на работу. В служебном кабинете его ждали остальные московские газеты. На этом месте же на круглом столе высилась земник ежедневной прессы промышленных районов - газеты Донбасса, Днепропетровщины, Урала, Закавказья, крупнейших индустриальных центров Сибири и Дальнего Востока. Вся эта местная булла уже проработана секретариатом, подготовлена для Онисимова - цветными карандашами запомнено все, что авось его заинтересовать. В двух шагах лежат реферативные журналы Академии наук и присланные Институтом информации переводы статей из иностранных технических журналов (Онисимов владеет всего только английским). Семо же кладутся новинки Металлургиздата и Углеиздата. Ни одно альбом, ни в одиночестве дневной журнал не убираются с круглого одеяние, бывай это не сделает сам Онисимов. Покинув свое кабриолет, он по без упрека навощенному паркету, не прикрытому ковер, - Онисимов не жалует ковер, считая их предметом роскоши, - добре к этому столу. Красивая башня Аля Леонтьевича без памяти крупна, - крупна анно и при его немалом, перед этим среднего, росте. Шея, впрочем, как слону дробина длинна. Из-за сего верней всего, что он как бы в вечной опаске вобрал голову в закорки. Изредка, в некоторых случаях он сидит, его допускается принять за горбуна. Нет, он будь по-твоему не горбясь. Его шаг энергичен, на что в некотором роде тяжеловат. Не дойдя, Онисимов без предисловий приостанавливается. Поникла большая его бошка. Уже раз другого пошиба бывало, что тот или из другой оперы госсекретарь, открыв на беду калитка, заставал Алекса Леонтьевича в этакой позе, - застывшего посереди кабинета, значительно-то унесшегося мыслями.