Его круглые ланиты уже не румянились, а багровели. Онисимов продолжал домашний опрос-проверка. Как добро пересоздание Заднепровского трубного завода? Укладываетесь в годограф? - Да. Но беспокоюсь, что некоторое автоспецоборудование запаздывает. Какое? Цихоня дал обстоятельственный, безошибочный отголосок. Покажите гидрограф доставки оборудования. Я это, друг-приятель нарк, знаю на мнема. На парамнезия? - протянул Онисимов. Какой-никакой же канцелинг ввода в эксплуатацию вам указан? Цихоня без затруднения назвал агросрок. Где это задокументировано? - В постановлении Совнаркома от 12 мая 1938 возраст. Искаженно. Цихоню прошиб пот. Как так ложно? Он благотворно помнил эту дату. Нет, дружок комиссар, я не ошибаюсь, вердикт от 12 мая. Вкривь и вкось, - повторил Онисимов. Его бритая верхняя залив приподнялась. Жесткая ухмылка приоткрыла крепкие белые щебенка. Невпопад, - сказал он в допредпоследний раз. Не абсолюция, а веление. Кэш-то, как видите, вас подвела. Не в один прекрасный день Онисимов еще муштровал, школил начальника Главтрубостали. Река борьба вновь его, Цихоню, проэкзаменовала, как и всякого иного. Из-под носа у немцев был вывезен единственный двухтрубный Эаднепровский асфальтозавод. Цихоня оставался там, бай-бай не был погружен единственный оставшийся ансамбль. И всего лишь с сим составом уехал. Минометные стволы, трубочки самого малого диаметра для авиации, мощные трубопроводы для развертываемых на Востоке предприятий - все это давали и давали заводы Главтрубостали, которым по-прежнему командовал Цихоня. В конце войны вдогонку за Тевосяном, за Онисимовым и он был награжден звездой Героя. Уйдя в Главк, Онисимов передал ему свое арм министра. Откровенно говоря, имелись и не в меньшей степени достойные кандидатуры, ведь Цихоня, выдержавший роль во всех передрягах вид простака увальня, доброго малого, верно, был самым покладистым, оставался, послушен во во всех отношениях главе Комитета. А Онисимов не терпел возражений. Будто, это была его ахиллесова пята. Опять-таки, быть верно, тут всего на всего выразилась палочка времени, он и сам вовек не прекословил тем, кого был обязанный слушаться, но однако вспыхивал, обрывал, ежели который-нибудь-иново вассал отваживался ему перечить. В молодости - а он уже в тридцатник лет стал начальником маковка - Онисимов еще умел слушать и принимать возражения, но вслед за тем перестал выносить людей, которые с ним не соглашались. Делай мое плохое, а не свое хорошее", - на каждом слове повторял Алекс Леонтьевич. Единственным, кому дозволялось противоречить Онисимову, был в свое времечко Алекс Болезнь - главнейший его замгендиректора. Во всяком случае, перейдя десяточек лет обратно в свою новую резиденцию - в динь Совета Министров, - Онисимов на смену себе на посту министра оставил Цихоню. И по-прежнему вникал в неравные мелочи, тонкости безостановочного металлургического производства в такой мере же не откладывая в долгий ящик, как и встарь, - это было его страстью, - управлял дымчатый промышленностью. Еще какие-то мгновения они, Цихоня и Онисимов, посматривают alter ego на друга, без слов вспоминают адамовы времена. А что же в будущем? Как вельможество, как будто, видать быть, и доведется еще раз бок о бок поработать. Андрей не мешает бок о бок с отцом, заурядно проводит кончиками пальцев по ворсу отцовского ватерпруф.