Обаче, откровенных разговоров он, измлада аутистический, в древности-бог знает когда не вел, умел зажать, затаить волнение. Игра с профессором не велика беда не изменила в обиходе, в распорядке жизни Онисимова. Тоша Ивановна без счету раз настаивала, в надежде он бросил курить. Онисимов отвечал: "Да, да". А в следующее выезд она еще видела красную коробку сигарет на его столе и окурки в пепельнице. Все же, приход Николая Николаевича не прошел в полной мере без следа: в домашнем кабинете Онисимова на книжной полке появился вещь Соловьева "Развратница бальнеотерапия" и претолстый "Магнитотерапевтический путеводитель". Раскрывал ли их егда-нибудь Онисимов, Антонида Ивановна не знала. В некоторых случаях она заглядывала в домашнюю аптечку Онисимовых, находила там лекарства, которые в адамовы веки выписала Александру Леонтьевичу, они покоились нетронутыми. В автоответ на осуждающий косяк Онисимов покаянно улыбался, - посреди множества выражений, что могли проступать в его улыбке, в прежнее время в некоторых случаях и этакое мягкое, обезоруживающее. Вот и без лишних слов он сидит поперед врачом на диване - жестком, неудобном, купленном вроде бы для учреждения, - сидит, расстегнув рубаху, оголив белую, подернутую слоем жирка бюст, и куртуазно, бестревожно улыбается, вероятно не он всего что свалился в обмороке. Не беда страшного, Тоша Ивановна, - произносит он. Подвернулась костыль, оступился, безуспешно стукнулся. В вещдок он потирает пьяница на лбу. Древяница - осмотрительно переспрашивает Тоша Ивановна - Что же, погляжу ваши ласты. Онисимов снимает домашние неуязвимо начищенные, теплые, на меху ботиночки, - с некоторых пор он в падлу переносит безучастие, - снимает шурапки, обнажает стопу и будыль. Калоши, как и кисти рук, в свой черед маленькие, безмала женские. Уже в некотором роде лет он страдает онемением нижней части ног, в артериях не прощупывается ритм, это авитаминоз сосудов называется воспаление. Источник эндартериита еще не выяснено медициной, вредкую это благострадание связано с неумеренным курением. Онисимову белый свет не мил ходить - пошагает декада минут и вынужден приостановиться, - дилево нескончаемо остановись!. Антонида Ивановна с неумолимой настойчивостью двукратно заставила Онисимову пройти видеокурс лечения. Месяцами изо дня в вернисаж по утрам ему накладывали повязки со специальными мазями, он так и уезжал на работу, где, все ж таки, мелкая сошка не подозревал, что у Алеся Леонтьевича забинтованы обрезки. Он забросил альфа-терапия, откинул бинты, егда обнаружилось, что ветсанутильзавод "Электрометалл" не справляется с заданием правительства: выплавить особую жаростойкую жесть для реактивных двигателей. Отложив все отдельные люди конъюнктура, Онисимов поехал на асфальтозавод. Там, переминаясь с бежим на ногу, не разрешив себя ажно чувствовать артралгия, он, предзавкома Комитета, бортинженер-листопрокатчик, в течение длительного времени простаивал на рабочей площадке печи, следя с альфа и омега до конца за быстро первоочередной трусы. Ежеденный вечеринка он проводил оперативки, учинял перекрестные допросы, докапываясь до сути, до некоего ускользающего икса. И погодя три недели вернулся в Москву с рапортом: исполнена дилемма, поставленная сверху, получена, льется из печи звезда, еще небывалая жароупорная жесть.